Джеффри Гудвин считается одним из теоретиков, которые работали в области революций, и в частности анализировал Исламскую революцию Ирана.

Гудвин профессор социологии Нью-Йоркского университета, который изучает социальные восстания, революции и терроризм, и последние его работы сосредоточены прежде всего на вопросе терроризма. Гудвин входит также в круг научных личностей, мысли и теории которых оказались под влиянием Исламской революции Ирана.

Следуя теории Никки Кеди, он входит в число теоретиков четвертого поколения в области революций. Джеффри Гудвин, вместе с такими теоретиками как Джон Форан, Краули и Джек Голдстон считаются знаменитыми теоретиками четвертого поколения в области революции.

В теориях первого до третьего поколения теоретиков в области революции, они не обращали особое внимание на гуманитарные факторы и роль таких факторов, как лидеры, и другими словами, они игнорировали данные важные факторы, а именно это привело к появлению нового поколения теоретиков, которых называют теоретиками четвертого поколения. В число теоретиков четвертого поколения входит также Джеффри Гудвин. Он принимает во внимание роль агентов, идеологии и развития процесса революции. Теоретики данного поколения убеждены, что необходимо рассмотреть процесс революции и продемонстрировать, что происходит при происхождении и расширении революционных конфликтов? Процессуальный анализ революции среди теоретиков четвертого поколения начинается с корней революции и продолжается до анализа ее последствий. Данные теоретики указывают на несколько важных вопросов, в том числе агентов, вопрос культуры и идеологии.

В вопросе о взаимосвязи между структурой и агентами, Гудвин считает его взаимным отношением, и говорит, что как структура зарождает агентов, так и агенты могут создать структуру, т.е. они возрождают и стабилизируют друг друга. Другими словами, можно выделить мнение Джеффри Гудвина о взаимосвязи между структурой и агентами в число «конструктивистских» теоретиков в области международных отношений. Конструктивисты, в том числе Александр Вендт, убеждены в наличие взаимного отношения между структурой и агентами, и как агенты создают структуру, так и структура оказывает влияние на поведение и дела агентов. Конструктивисты являются новым поколением теоретиков международных отношений, которые создают мост связи между рационалистами и пост-конструктивистами.

Относительно взаимного влияния структуры и агентов в процессе Исламской революции Ирана и после ее победы Джеффри Гудвин убежден, что если структура в Иране до революции была разрушена в результате поведения государственных и негосударственных агентов, в частности богословов и интеллигентов, то после победы Исламской революции агенты оказали серьезное влияние на появление структуры, а структура, в свою очередь, повлияла на работу агентов. Пользуясь мнениями Теды Скочпол и Джона Форана, Гудвин критикует действия режима Пехлеви и считает их фактором создания предпосылки для Исламской революции, он также называет такие социальные слои, как богословов и интеллигентов среднего слоя общества главными агентами Исламской революции. По его словам: «промышленные рабочие- забастовщики, торговцы и промышленники, которые находились под сильным экономическим давлением со стороны рынка, студенты, государственные работники, засевшие в бест, женщины и мужчины среднего слоя, живущие в бедных городских районах, являются участниками и сопровождающими в процессе Исламской революции Ирана». «Люди не восстают в самых бедных обществах и при трудностях, и даже если когда-то и где-то они организовали восстание, не всегда они приводят к власти, это происходит только тогда, когда они используют возможности для свержения действующего государства», - также говорит Джефри Гудвин

Он также указывает на взаимное влияние культуры и государства. Джеффри Гудвин считает религию другой революционной силой в Иране помимо взаимного влияния структуры и агентов. В рамках этого, Гудвин в части своих теорий об Исламской революции Ирана, которую предоставил вместе с Мустафой Эмирбайером, отмечает, что не только структурные факторы вызвали Исламскую революцию в Иране, а в происхождении данной революции сыграло принципиальную роль применение шиитского толка в качестве революционной силы. Главный момент в теории Гудвина и Эмирбайера в том, что они открыто говорят, что после Исламской революции каждодневно повышалась важность культурных факторов в происхождении, процессе и результатах революций. Эмирбайер и Гудвин объявили, что «в настоящее время большинство ученых согласны, что теоретическое мнение теоретиков третьего поколения в области революции должно быть принципиально пересмотрено с учетом культуры и вопроса агентов в качестве независимых потенциальных сил в области разъяснения революции».

По мнению Эмирбайера и Гудвина, в более конструктивных теоретических работах в области революции должны иметься структурные, культурные, психологические элементы, а также вопрос агентства. На основе этого они стремятся разработать собственные аналитические рамки. Они подчеркивают, что их аналитические рамки не является теорией, а общей аналитической стратегией или новой парадигмой, которая показывает, как ресурсы, товары и даже ситуации могут проходить через особые интерактивные сети. Мнение Эмирбайера и Гудвина показывает, что Исламская революция Ирана оказала глубокое влияние в области внедрения культуры и культурных вопросов в теории Революции, что не только привело к проверке действующих теорий в области революции, но и способствовало затрагиванию еще новых теорий. Гудвин говорит, что в будущем серьезное внимание аналитиков в области революции должно быть обращено на культуру и идеологию государств, а также социальные восстания.

Гудвин убежден, что после Исламской революции в Иране продолжается взаимоотношение между структурой и агентом. В 1993 г. Гудвин анализировал Исламскую революцию Ирана в совместной статье вместе с Джоном Фораном под названием «Следствия революции в Иране и Никарагуа». На самом деле, одна из особенностей исследовательских работ Джеффри Гудвина относительно Исламской революции Ирана в том, что он делал свои работы вместе с другими теоретиками, такими как Джон Форан и Мустафа Эмирбайер, которые относительно были знакомы с процессом революции в Иране. Гудвин и Джон Форан правильно указали на тот момент, что на фоне Исламской революции Ирана начались работы по восстановлению государственных органов с исламским форматом и созданию юридической системы под руководством шариата.

Однако, есть серьезные критики в отношении некоторых мнений и позиций Джеффри Гудвина о происхождении Исламской революции, а также о постреволюционной ситуации в Иране. В первую очередь, это относится к его позиции о роли богословия в Исламской революции. Он убежден, что богословы, используя народное недовольство, создали антиправительственную коалицию и предпосылку для революции, и сами стали заменой предыдущих агентов в Иране. Однако дело в том, что иранский народ принял богословов в качестве независимых лидеров, критикующих условия страны во время режима Пехлеви, поэтому появилось такого рода интеллектуальная и существенная близость между народом и богословием, и иранский народ присоединился к богословам в борьбе с режимом Пехлеви.

Другой вопрос в том, что Джеффри Гудвин убежден, что в новой политической системе в Иране после Исламской революции богословие сформировало новую структуру власти и было проигнорировано большинство политических сил Ирана. Данное мнение Гудвина вызвано прежде всего отсутствием достаточных сведений о политическом пространстве Ирана после революции. Власть в Иране после революции была разделена среди всех политических групп, так что первые чиновники Ирана после революции были либералами. В следующие два десятилетия богословы присутствовали вместе с другими политическими силами и богословы – президенты были избраны при волеизъявлении народа в ходе демократического процесса и в результате демократических выборов.