Внешняя политика Эрдогана вызывает беспокойство

За последние два года внешняя политика Турции столкнулась с серьезными структурными проблемами, что ограничило возможности этой страны управлять кризисом и разрешать проблемы. Как сообщает веб-сайт «Аль-Монитор», вслед за эскалацией напряженности между Анкарой и Афинами из-за земельных вопросов и разведки месторождений газа в восточном Средиземноморье, турецкие СМИ в начале этого месяца сообщили о неизбежной войне. Проправительственные СМИ были особенно полны статей, в которых говорилось, что военная мощь Турции выше, чем у Греции, и что Турция может легко выиграть войну со своим соседом. Те же проправительственные аналитики и отставные армейские генералы сейчас говорят о преимуществах дипломатии и диалога, обвиняя тех, кто бьет в барабаны войны и конфликта.

 

С 2018 года, когда Реджеп Тайип Эрдоган смог получить исполнительные полномочия, выходящие за рамки закона, случаи внезапных сдвигов по вопросам, связанным с национальными интересами Турции, тревожно выросли. Это свидетельствует о том, что внешняя политика Турции попала в недальновидную и весьма непредсказуемую ловушку.

 

Кроме того, почти каждый в Анкаре позволяет себе говорить о вопросах внешней политики. Пресс-секретарь президента и вице-президент по связям, министры обороны, экономики, энергетики и даже министр внутренних дел комментируют внешнюю политику. В Анкаре «боевой клич» стал очень популярным среди соперников Турции. Для членов правящей партии «Справедливость и развитие» хвастовство в области внешней политики кажется самым простым способом прославиться и добиться лучших постов. Обычно для тех, кто выражает такие заявления, это не опасно и пользуется большой популярностью среди людей. Анкара меняет свою позицию каждый день и посылает миру противоречивые послания. Внешняя политика страны сейчас полна противоречий и хаоса.

 

За последние два года Эрдоган делал все смелые шаги в сфере внешней политики от своего имени: от военной операции Турции на северо-востоке Сирии в октябре 2019 года до соглашения по морским зонам с Ливией в декабре того же года и попытки влиять на Африку и восточное Средиземноморье. Но когда речь идет о несчастных событиях, никто в Турции не несет ответственности перед общественным мнением.

 

Среди этих событий можно указать на ответные меры США на покупку систем противоракетной обороны у России, неуважительное письмо американского президента Дональда Трампа Эрдогану по Сирии, убийство 36 турецких солдат при нападении на Идлиб и военные действия Греции на островах Эгейского моря у побережья Турции. Резюмируя, Эрдоган использовал внешнюю политику, как инструмент для восстановления своего имиджа, и в результате турецкая дипломатия стала очень личной.

 

Например, 17 сентября, пресс-секретарь президента Турции Ибрагим Калын назвал решение своей страны по выводу исследовательского судна из спорного района в Средиземном море, как личную услугу для Греции со стороны Эрдогана. Он отметил: "Наш президент дал дипломатии еще один шанс. Мы надеемся, что греческая сторона воспользуется этой возможностью для продвижения переговоров". Одним из прискорбных последствий внешнеполитических действий Эрдогана, которое является отражением его взрывного характера, вызывающего разногласия во внутренней политике, является пренебрежение ролью институтов в принятии и выполнении решений по вопросам внешней политики. Институциональный потенциал министерства иностранных дел Турции был серьезно поврежден и политизирован, особенно из-за назначения и продвижения по службе лиц на основе отношений. С 2018 года разрыв между мечтами Анкары и реалиями, а также реальным миром политики резко увеличился. Вместо того, чтобы проводить внешнюю политику, основанную на экономических и военных возможностях, Анкара пыталась сорвать конкуренцию своих соперников. Предыдущая внешняя политика Турции, то есть ее защитная позиция и усилия по поддержанию статус-кво, возможно, не были лучшим примером внешней политики, но нынешний агрессивный и ревизионистский режим не только не следует великой стратегии, но и не способен реализовать цели Турции.

 

Это делает нынешнюю внешнюю политику Турции очень рискованной. Турция становится все более изолированной после того, как не сумела принять стратегические, рациональные и реалистичные рамки, и пытается компенсировать свое опасное одиночество военными действиями. До 2010-х годов Анкара использовала ограниченную военную силу для управления сложными ситуациями и всеобъемлющими угрозами. Ее главным приоритетом был четырехлетний внутренний конфликт с Рабочей партией Курдистана (РПК). Эта страна использовала свои дипломатические и сдерживающие силы, чтобы остановить конфликт в восточном Средиземноморье и на Кипре. Но эта тенденция изменилась летом 2018 года, когда законные полномочия Эрдогана расширились. Принятие Турцией насильственных военных методов коренится в широких переменах ее внутренней и внешней динамики.

 

За пределами границ Турция теперь чувствует угрозу со стороны своих восточных и южных соседей. Это связано с повышенными рисками безопасности в странах Восточного Средиземноморья, Ираке, Северной Африке, Сирии, а также со стратегической конкуренцией с Египтом, Россией, Саудовской Аравией, Объединенными Арабскими Эмиратами и другими региональными державами. Турцию больше всего расстраивает бездействие НАТО на ее южных границах во время сирийского кризиса, поскольку это способствовало созданию вакуума безопасности в этой стране. Западные державы, полагаясь на связанную с РПК группу YPG на севере Сирии для противостояния террористической группировки ДАИШ, проигнорировали хорошо известные опасения Турции. Кроме того, правящая партия Турции считает, что блок безопасности Запада не смог адекватно поддержать Анкару во время переворота в июле 2016 года.

 

Несколько внутренних факторов также сыграли роль в милитаризации внешней политики Турции. Во-первых, с момента прихода к власти нынешнего правительства улучшение внешнеполитических действий стало одним из самых важных планов Анкары. Военные действия Эрдогана за границей пользовались широкой поддержкой народа. Этот вопрос помог сохранить популярность президента. Его националистический подход внутри страны также укрепил его союз с Партией национального движения. Во-вторых, вооруженные силы этой страны удовлетворены развертыванием за пределами границ, потому что это приносит им более высокую заработную плату и возможности продвижения по службе, а также предоставляет им ценный опыт в операциях совместных сил, таким образом повышая их моральный дух и мотивацию. Третий внутренний фактор в военном подходе Турции - это ее роль в координации отношений между военным и гражданским руководствами, оба из которых согласны с необходимостью модернизации военного потенциала и оборонной промышленности страны. Турецкие военные в соответствии с планом 2033, составленным с целью преобразования турецкой системы, будут уделять больше внимания техническим аспектам данного сотрудничества. Напротив, турецкие политики используют такую возможность и новую энергию во внутренней и внешней политике. Они также надеются, что, разместив войска за пределами страны, смогут облегчить политический контроль над армией, поскольку военные генералы будут полностью сосредоточены на боевых действиях за границей, а не на внутренних делах. Наконец, расцвет оборонной промышленности Турции позволит этой стране принять более независимую стратегию, представляя свои оборонные системы на международных рынках.

 

Основные проблемы внешней политики Турции в сложившейся ситуации следующие:

 

В этой стране отсутствует макрополитика. Турция попала в ловушку недальновидности.

 

Турецкое правительство использует внешнюю политику как инструмент для продвижения своей внутренней политики и применяет демагогический подход, отдавая приоритет внутреннему потреблению. В результате внешняя политика Турции привязана к ее внутриполитическим программам.

 

Внешняя политика Турции стала слишком личной. Она стала зеркалом раскольнического и демагогического подхода Эрдогана внутри страны.

 

Внешняя политика превратилась в инструмент продвижения по службе чиновников, а теперь политики партии «Справедливость и развитие» легко назначаются на пост посла или на другие должности, связанные с МИД.

 

Решения часто принимаются без всеобъемлющих консультаций и не имеют необходимой прозрачности. В результате, внешнеполитические решения часто нерешительны, произвольны и непредсказуемы.

 

Все высокопоставленные официальные лица Анкары позволяют себе комментировать внешнюю политику. Это делает сообщения, отправляемые из Турции в мир, противоречивыми. Для внешнеполитических игроков, особенно на Западе, это вызывает хаос. Они не знают, кто является их стороной в Турции. Это заставляет иностранные стороны чувствовать, что Анкара сталкивается с глубоким кризисом в управлении государством.

 

Никто не знает, какое решение Турция примет на следующей неделе по поводу напряженности в восточном Средиземноморье. Продолжит ли она выступать за проведение переговоров или вернется к милитаризму? На эти вопросы становится все труднее отвечать, поскольку семь дней - это уже слишком много для внешней политики Турции.