Pars Today

Мухаммад-Али Ислами Надушан - поэт, писатель, исследователь и переводчик. Несколько лет назад он поехал в Канаду проведать детей, но остался там из-за старости и коронавируса и скончался в 25 апреле прошлого года. Семья временено захоронила его там, чтобы в нужное время, согласно его завещанию, вернуть его тело в Иран и похоронить на родине.

 

Наконец, в последние дни месяца абан (по иранскому календарю) тело покойного Мухаммад-Али Ислами Надушана вернули в Иран. Церемония прощения прошла в Тегеране, Йезде и Нейшабуре, в котором его торжественно похоронили в четверг, 24 ноября.

 

Вначале церемония похорон Мухаммада-Али Ислами Надушана началась от факультета литературы до юридического факультета Тегеранского университета, где он преподавал много лет. На церемонии присутствовали великие фигуры в сферах науки, искусства и литературы, а также большое количество народа и студентов. Затем тело Ислами Надушана перевезли в город Йезд и его родную деревню - Надушан, где провели прощальную церемонию на глазах жителей деревни.

 

Наконец, в четверг его перевезли в Нейшабур и в сопровождении жителей города его тело препроводили в вечный дом.

 

Доктор Ислами Надушан проявлял особый интерес к Нейшабуру, и в книге "Путевой очерк о Нейшабуре" ясно показывая особые отношения, которые у него сложились с этим городом, он пишет:

 

"Насколько хватает глаз, там и сям почва, покрытая зеленым покрытием. Сама почва настолько красивая и ласковая, что можно сказать, что даже если бы не было зеленого покрытия в таком объеме, человеку хотелось бы обнять эту незастеленную и насыщенную почву".

 

А теперь он покоится на земле этого города рядом с иранскими знаменитостями. Он вернулся на родину, с любовью к которой он относился всю жизнь.

 

Мухаммад-Али Ислами Надушан родился 25 августа 1924 года в деревни Надушан в городе Йезд. Он учил международное право во Франции и был бывшим профессором Тегеранского университета. Помимо правовых занятий, он также читал лекции по литературной критике, риторике и сравнительной литературе.

 

Ислами Надушан был уникальным великим человеком, который очень любил Иран, его культуру и историю, процветание персидской литературы и культуры. Сам он говорил:" Я родился в деревне. Именно там мне удалось больше узнать об Иране". У него есть ряд работ об Иране: "Давайте не забывать Иран", "Иран и его одиночество" и "Четыре представителя иранской совести". Большинство работ доктора Ислами относятся к к познанию Фирдоуси: "Жизнь и смерть пахлеванов", "История рассказов", "Иран и мир глазами Шахнаме", "Кипарис, отбрасывающий тень" и "Письмо Намвара", представляющее собой отрывок из "Шахнаме".

 

Ясная, чистая и незапятнанная проза была одной из его характеристик. Сегодня когда хотят научиться критериям персидской прозы, используют такие работы доктора Ислами, как книга "Культура речи".

 

Он в интервью заявил: "Одной из радостей моей жизни является то, что моя семья принадлежала к среднему классу этой страны и жила простой и безобидной жизнью. Другое мое счастье заключается в том, что моя семья не была ни богатой, ни бедной. И за бедностью, и за богатством следует коррупция, и к счастью, мы не находились в таких условиях, чтобы совершить коррупцию. Богатство семьи было достаточно, чтобы обеспечить нам достойную жизнь, мою учебу в Тегеране и Европе, с остальным купили жилый дом, в котором я живу сейчас. Это единственное, что у меня есть".

 

"Четыре представителя иранской совести" — одно из ценных произведений этого известного писателя, в котором он пишет, что Фирдоуси, Хафиз, Моулави и Саади являются четырьмя представителями иранской совести. В одной из частей этой книги мы читаем: "Читая книгу "Маснави" у меня возникают те же ощущения, когда читаю "Шахнаме". Несмотря на то, что  обе книги разные по теме, но похожи друг на друга. Я уже говорил в другом месте, что "Маснави" Мауланы – это эпопея исламской эпохи Ирана. Архитектуры обеих книг схожи, потому что обе книги вытекали из одного и того же самопроизвольного жанра. Для меня "Маснави" также обладает тем же качеством "трансцендентности", что и "Шахнаме", как будто гравитация земли уменьшилась и масса земли стала легче, и вы легко сможете от нее избавиться".

 

Он далее пишет: "Когда читаешь Шекспира, ты как будто чувствуешь вращение земли под ногами. Когда читаешь газели Мауланы, возникает ощущение, что земля танцует под твоими ногами, чувствуешь, что у нее есть ритмичное движение. Это мать всех танцев. Маснави  дает человеку такое мировозрение, что все проблемы, даже очень серьезные, кажутся вам маленькими и разрешимыми. Важность проблемы зависит от вашей точки зрения, вашего восприятия и стандартов. Стандарты Маулави – универсальные. Он думает не только об объединении великого человеческого сообщества по всему земному шару, но также о сочетании всех живых и неживых предметов".

 

Доктор Ислами Надушан пишет про Хафиза: "Даже если Хафиз не являлся величайшим носителем персидского языка, мы можем легко сказать, что он человек, достигший максимального уровня красноречия, так как невозможно представить, что человеческое искусство могло бы выйти за рамки, дошедшие им. Это мое ощущение, хотя это не наука. В мире ни на одном языке нет книги с таким объемом и большим смыслом. Когда я спрашиваю себя, чему я научился у Хафиза, я вижу, что больше всего он научил меня истории Ирана, как чашка, которую держишь в руке и читаешь в ней "состояние страны".

 

Второе, что я нашел только у него и всё, это "самая сокровенная жемчужина красноречия". Каждое слово, подобно клюву "феникса", издает разнообразные звуки, которые сводят человека с ума. Третье, чему меня научил Хафиз, — это многосторонный подход. По его мнению, мир - это не плоская площадка с безошибочной перспективой, а вращающийся купол, открывающий новый вид при каждом рождении и каждом умирении. Но великий урок Хафиза в его "ясновидении".

 

Мухаммад-Али Ислами Надушан любил Иран и иранский народ и в интервью сказал: "Здесь мне надо упомянуть два хороших события, за которые я благодарен: 1- родился в такой стране, как Иран, и мой язык — персидский; 2-  родился именно в эту эпоху, не раньше, не позже.

 

Я сказал, что я рад быть иранцем. Это не связано со слепым патриотизмом или безвкусными чувствами, в этом есть мудрость. Среди всех стран, которые я видел в Азии, я считаю, что Иран является наиболее всеобъемлющей по климату, географическому положению, природе и т.д. Мне нравится природа Ирана, с его сухим воздухом, горами, пустынями, чистым небом, цветом почвы, небольшими поселениями и ручьями. Но что вызывает настоящую привязанность к этой территории, так это ее цивилизационные и культурные характеристики. Иран имеет привилегированное географическое положение. Он расположен на перекрестке четырех цивилизаций: Восточной, Западной, Северной и Южной, из каждой получил влияние, создав особую культуру для себя из культурных потоков. События, произошедшие в этой стране за последние три тысячи лет или более, придали глубину, значение, печаль и окраску ее истории и прошлому, что может быть беспрецедентным.

 

А что касается персидского языка, по-моему, это самый большой капитал, который Иран имел и имеет сейчас. Я не горжусь Дарием и Курошем, но горжусь персидским языком и иранской культурой, и считаю большим благом то, что мой родной язык персидский. Это связано с человеческим величием, которое наблюдается в некоторых литературных и интеллектуальных произведениях".

 

Доктор Ислами Надушан большую часть своего времени посвятил исследованию научных работ и литературных произведений Ирана, переводу произведений мировых авторов. Помимо этого, он написал множество статей по культуре и литературе. Это трудолюбивый литературный ученый в основном работал над литературной критикой и сравнительным литературоведением, обществом и культурой. Его можно считать пылким писателем-путешественником, искусным рассказчиком, состоявшимся исследователем и всезнающим переводчиком, который в каждой категории критики, художественной литературы, перевода, исследований и путевых очерков, был экспертным писателем. В списке работ этого способного профессора литературы есть 50 книг и сотни статей о культуре и истории Ирана, а также о персидской литературе.

 

В своих многочисленных работах Ислами Надушан пытался предоставить такие великие источники и основы иранской культуры в постисламскую эпоху, как персидский язык, ирановедение и персидский мистицизм.

 

Исламский взгляд Надушана на категорию мистицизма (ишракизм и суфизм), ее историческое значение и функции в истории Ирана после ислама если не уникальный, то редкий и всеобъемлющий. Он искал корни иранского мистицизма или так называемого иранского "ишракизма" в древнем мире. То, что он перечислял о достижениях иранского мистицизма и ишракизма, выходило далеко за рамки обычных стереотипов и вытекло из глубоких наблюдений с каким-то личным опытом.

 

Среди многочисленных работ Мухаммада-Али Ислами Надушана:  "Бесконечная история Хафиза", "Четыре представителя совести Ирана", "Размышления о Хафизе", "Жизнь и смерть пахлеванов в Шахнаме", "История историй", "Кипарис, отбрасывающий тень", "Иран и мир в глазах Шахнаме", "Письмо Намвара", "Давайте не забывать Иран", "В поиске тенью Хумая", "Вспоминая о чертах прав человека в третьем мир", "Давайте послушаем слова", "Иран и его одиночество", "Ирану есть что сказать миру?", "Невидимые границы", "Страсти жизни" (Ван Гог), "Дни" (история - в четырех томах), "Зеленый сад любви", "Облако времени и облако зольфа", "Легенда о чарах", "Видеть учителя", "Услышать учителя", "Джам-е Джаханбин" ("Чаша Джамшида") и "Звуки и жесты".